Мы обращаем большое внимание на режим еды во время поста — он имеет особое значение, но не нужно ему усваивать большего значения, чем он имеет. Не нужно думать, что картошина и постное масло вводят в Царство Небесное. Нет, именно подвиг неосуждения людей, терпение: “Ей, Господи Царю, даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь

Протоиерей Всеволод Шпиллер

16 МАРТА, 2013

«…да будет воля Твоя и на земле, как на небе…»(Мф. 6, 10)

Когда мы с вами вступали в Великий пост, братья и сестры во Христе, то перед нашим мысленным, духовным взором стояли слова евангельские, слова, сказанные Спасителем: “Если не отпустите грехи человекам, Отец ваш Небесный не отпустит вам ваши грехи”. Эти слова прежде всего о неосуждении, о том, что осуждение друг друга нам препятствует войти в Царство Небесное, быть со Христом, быть с Богом. И именно неосуждение вводит нас в Царство Небесное, соединяет нас со Христом. И в этом духе неосуждения мы просим друг у друга прощения в Прощеное воскресенье перед Великим постом.

Мы вошли в Великий пост и начали следовать путем, который лучше всего характеризуется молитвою Ефрема Сирина, которую мы так много, много раз повторяли на первой седмице Великого поста — не только ежедневно, но ежечасно. В этой молитве мы просили помощи Божией для того, чтобы не было в нас того плохого, чего так много в нас. Мы просили, умоляли Бога дать нам целомудрие, смиренномудрие, терпение и любовь, и умение зреть, видеть свои грехи и не осуждать братьев своих. Повторяли, ежечасно повторяли эту молитву по многу раз, а не только ежедневно. Первые дни первой седмицы Великого поста одни из нас слушали, а другие читали Покаянный канон Андрея Критского, который учил нас зреть свои грехи, видеть свои грехи и не осуждать.

О неосуждении я хочу здесь сказать буквально два слова — о силе неосуждения. Около нашего великого русского святого Серафима Саровского жил простой монах Павел. Никакими подвигами он не подвизался: ни покаянным подвигом, ни молитвенным подвигом, ни постом — ничто его не отличало от простых людей. Но когда умер Павел, Серафим Саровский, которому были открыты небесные тайны, сказал: “Вот, брат Павел ничем не отличался от простых людей, никакими подвигами, а ведь вошел в Царство Небесное! Только за одно то, что никогда нигде никого не осудил”. Вот в этом духе неосуждения зовет Церковь жить и подвизаться всякими подвигами: и покаянным подвигом в посту, и всеми другими.

Мы обращаем большое внимание на режим еды во время поста — он имеет особое значение, но не нужно ему усваивать большего значения, чем он имеет. Не нужно думать, что картошина и постное масло вводят в Царство Небесное. Нет, именно подвиг неосуждения людей, терпение: “Ей, Господи Царю, даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь”.

Молитва Ефрема Сирина “Господи и Владыко живота моего…” сопровождала нас всю первую седмицу. Она научала нас, как нам жить и для чего жить. Для того, чтобы быть со Христом, для того, чтобы быть с Богом. И мы так и старались жить на этой первой неделе Великого поста, творя эту молитву и имея ее постоянно не только в памяти, но в сердце и в наших устах.

Прошла первая неделя Великого поста. Пришло первое воскресенье Великого поста, посвященное Церковью Торжеству Православия. Какому торжеству? В чем это торжество? Конечно, в установлении иконопочитания, потому что именно это событие вспоминалось в первое воскресенье Великого поста. Но оно праздновалось нами совсем не как историческое событие, праздновался нами догматический смысл установления иконопочитания. Много-много лет назад христиане не знали, как относиться к иконам. Много-много лет шла борьба между христианами. “Нет, иконы не надо почитать. Как можно изображать Бога, Которого никто никогда не видел? Бог невидим никогда, следовательно, Бог неизобразим “. И вот, более тысячи лет тому назад собрался VII Вселенский Собор и решил: изобразим Бог! Потому что между первообразом и образом Божиим (“икона” — это греческое слово, которое значит “образ”), между Богом и иконою есть живая, действительная, реальная связь. И, поклоняясь иконе Бога, мы поклоняемся не дереву, мы поклоняемся не скульптуре какой-нибудь, мы поклоняемся не веществу — мы поклоняемся Самому Богу, потому что связь эта такова, что некоторые свойства Первообраза (в данном случае — Самого Бога) переходят на изображение, на икону, на образ Божий. Поэтому иконы — место встречи человека с Богом, человека со святым, со святостью. И некоторые свойства изображаемого на иконе — и Бога, и святого — переданы на этой иконе. Эта святость становится свойственной самой иконе. Так что, поклоняясь иконе и почитая икону, мы почитаем эту святость и приобщаемся силе, которая имеется в ней как свойство изображаемого на ней святого, или Самого Бога, или Божьей Матери.

Смысл Торжества Православия заключался в том, что открыта была новая истина православной веры. И когда после этого первого воскресенья Великого поста мы вступили во вторую седмицу, мы уже шли новым путем. Каким же путем? Дело в том, что икона, изображающая Бога, как учили святые отцы, установившие иконопочитание, возможно, соединяется с некоторыми свойствами Божиими потому, что Сам Бог-Творец вписал в каждого человека Свой образ, Свою икону. Каждый человек носит в себе живой образ Божий.

И вот, вступив во вторую седмицу Великого поста, мы уже хорошо знали, что образ Божий в нас есть. И этот образ Божий имеет в себе свойства Самого Бога. И цель устремления поста, устремления всех наших подвигов — покаянного, молитвенного, просьб наших — есть устремление к раскрытию в нас образа Божия, который вписан в нашу природу, в наше естество рукою Самого Бога-Творца. Легче стало дышать, лучше стало жить, мы чище становимся, видя, куда мы идем, и зачем мы идем, и о чем просим Бога.

Так шла вторая неделя Великого поста и привела нас к сегодняшнему воскресенью. Вторая неделя, второе воскресенье Великого поста всегда ставит мысленный, духовный наш взор перед учением святого Григория Паламы об образе Божьем в нас, потому что мы спрашиваем себя: “А что же такое “образ Божий”, вписанный Самим Богом в нас? В чем же он? Каков он? Что он такое?” А Григорий Палама именно на этот-то вопрос и отвечает. Святой Григорий Палама написал много творений, но одно из самых больших его творений, самых важных — это так называемый “Томос веры”. И в нем святой Григорий Палама говорит, что образ Божий в нас — это прежде всего свет, не физический свет, а тот самый свет, которым был осиян на Фаворской горе Господь Иисус Христос в час Своего дивного Преображения. Это свет славы Божьей, и образ Божий в человеке есть луч этой славы Божьей. Человек с образом Божиим в себе творит невероятные вещи — он его калечит, оскверняет, затемняет. Это мы знаем. Но, может быть, не все знают, что образ этот все-таки неуничтожим. Уничтожить в себе образ Божий человек не может по милости Божией к нам. Он неуничтожим! И он каждому из нас присущ — этот свет нерукотворный, присносущный свет славы Божией, явленный на горе Фаворской в час Преображения Господня.

Вот в чем смысл учения Григория Паламы об образе Божием в нас, неуничтожимом и обладающем силою Божественной энергии. Раз мы знаем об этом, то следующую седмицу будем идти еще легче, чем шли до сих пор. Так вот что мы имеем внутри себя, вот что мы можем раскрыть!

Вернусь к святому Серафиму Саровскому. Святой Серафим Саровский имел ученика — Мотовилова. И однажды, когда Мотовилов спросил: “Старче, отче, а что такое Царство Небесное, слава Божия Царства Небесного?”, Серафим Саровский сказал: “Я это тебе покажу” — и показал. Он был весь осиян, сразу вошел в сияние необычной красоты, необычайного света, и Мотовилов пережил совершенно то же, что пережили ученики Христовы у подножия горы Фаворской, — им стало так хорошо (вы помните это), что Петр сказал: “Господи, мы не хотим отсюда уходить. Давай построим три кущи, останемся здесь”. И когда Мотовилов увидел этот свет в Серафиме Саровском, ему тоже стало так же хорошо. Именно потому, что этот свет — божественный свет, отблеск, луч божественной славы, явленной на Фаворской горе. Он нам присущ, каждому из нас он дан в образе Божием, который вписан в каждого человека.

И будем идти этим путем, по которому нас ведет молитва Ефрема Сирина “Господи и Владыко живота моего…”, будем этим путем идти еще увереннее, чем прежде (обыкновенно мы и идем еще увереннее на третьей седмице Великого поста), потому что знаем, что в нас есть то, что мы раскрываем в себе на путях настоящего, истинного покаяния.

Григорий Палама свой “Томос” начинает замечательными словами, словами, взятыми у апостола Павла. “Мы — причастники Божества”, — говорит святой Григорий Палама. Апостол Петр сказал даже сильнее: “Мы — причастники Божественного естества”. Вот кто такой человек, вот что такое человек!

Среди слушающих меня сейчас есть люди, занимающиеся литературой, музыкой, искусством, и они лучше меня знают, конечно, как много больших, самых больших умов человечества отмечало, что смысл жизни человека заключается в том, чтобы человек нашел самого себя. Великий северный писатель Ибсен как раз об этом говорил в одном из своих главных произведений: “Человек ищет самого себя, и он должен искать и найти самого себя”. Герой этого великого классического писателя стал героем и известного музыкального произведения тоже северного музыканта Грига (напомню вам об этом для того, чтобы вам было легче ориентироваться в том, о чем я говорю). А что значит “найти самого себя”? Это значит как раз найти в себе, увидеть в себе причастность Божеству и свою жизнь построить так, чтобы эта причастность Божеству была осуществлена.

Она осуществляется тогда, когда идет человек путем веры в Бога и веры в человека, которую проповедует Церковь. Эта причастность раскрывается, этот образ осуществляется человеком на том самом пути, о котором говорит молитва святого Ефрема Сирина. Мать-Церковь по-матерински берет за руку каждого из нас и ведет по тому пути, на котором человек непременно находит самого себя в самом высоком смысле слова, находит причастность Божеству в глубине своего существа. Конечно, Царство Божие существует объективно вне нас, но никогда не забывайте: Христос сказал, что Царство Божие также внутри нас. Вот, чтобы раскрыть его в себе, нужно послушаться Церкви, нужно принять материнское ее руководство, нужно отдать свои руки Матери-Церкви. И она, за эту руку тебя взявши, приведет непременно к счастью раскрытия в себе всего самого лучшего, самого святого, что может быть, — причастности Божеству. “Мы — причастники Божества” — как говорит Палама.

Аминь.