Оглавление >
Предисловие
Быть может, ни одна из истин христианского вероучения не
подвергалась таким нападкам со стороны врагов христианства,
как аскетизм. В нем хотели усмотреть темное и злое начало,
которое с недоверием и даже враждой относится ко всему, что
связано с телесным бытием человека. Такой упрек справедлив
разве что по отношению к буддизму, который воспринимает
тело человека как темницу души. Но по отношению к
христианству такой упрек возможен лишь как плод
недоразумения или преднамеренной клеветы.
Ни одна из религиозных доктрин не содержит такого
возвышенного учения о человеческом теле, как христианство,
которое есть религия Бога, ставшего человеком,
воспринявшего на Себя всю полноту человеческого естества,
кроме греха, от которого Он пришел людей избавить. Апостол
Павел учит: Тела ваши суть храм живущего в вас Святаго
Духа (1 Кор. 6, 19). Этот храм, прекрасный и
совершенный сам по себе, пал, был поражен грехом и
нуждается в очищении для того, чтобы замысел Божий о Его
творении был явлен во всей его полноте. Никому не придет в
голову утверждать, что хирург, удаляющий злокачественную
опухоль, руководствуется при этом чувством ненависти к
человеческому телу. Христианская аскетика есть искусство,
при помощи которого душа перестает быть порабощенной телом
и приобщает тело человека к своему бессмертию.
Движущая сила христианского аскетизма не в отрицании
тела и даже не в религиозном эгоизме личного спасения,
когда человек думает лишь о том, как ему самому избавиться
от власти греха, а в любви. Любовь к Богу есть первая
заповедь, но с ней неразрывно связана другая, подобная ей,
– любовь к другому человеку, как к самому себе. Эта
наиважнейшая заповедь Божия записана во всех четырех
Евангелиях. У ап. Иоанна Богослова в его первом послании
отождествление любви к Богу и к ближнему, то есть
освобождение от эгоизма, даже самого возвышенного,
достигает наивысшей степени. Будем любить Бога,
– говорит апостол Иоанн, – потому что Он
прежде возлюбил нас. И добавляет: Кто говорит: я
люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не
любящий брата своего, которого видит, как может любить
Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь,
чтобы любящий Бога любил и брата своего, –
заканчивает ап. Иоанн свою мысль (1 Ин. 4, 19-21).
В этом смысле христианский аскетизм, в отличие от
буддийского, не есть самоумерщвление как путь к нирване, но
утверждение жизни в любви – той любви, на которую
способно лишь просветленное сердце. Но тот же ап. Иоанн
говорит нам в том же первом послании: Не любите мира, ни
того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей
(1 Ин. 2, 15). Неужели же это есть призыв не любить мир как
творение Божие? Весь дух иоанновых писаний, как и всего
Нового Завета, исключает возможность такого толкования. Тот
мир, к вражде к которому призывает нас ап. Иоанн, не есть
мир как творение Божие, но та греховная болезнь, которой
этот мир поражен и от которой он может быть и призван
избавиться силой Святого Духа. Человек, а тем более
христианин, не может не любить мир как создание Божие, с
которым он навсегда связан в акте творения. Человек
является вершиной творения. И поэтому, восстанавливая через
очистительный подвиг аскезы образ Божий в себе, человек
служит исцелению всего мира, его возвращению к той славе,
которой Бог отметил и увенчал Свое творение.
* * *
Очерк Тита Коллиандера основан исключительно на
Священном Писании и творениях Святых Отцов Церкви и состоит
в основном из прямых ссылок на их труды и пересказа их
изречений, применительно к условиям современной жизни.
Надеюсь, что очерк "Узкий путь" принесет читателям изрядную
пользу и вдохновит на духовную жизнь по узкому пути.
Прот. Виктор Потапов
Оглавление >
English
Русский
