. МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ СУРОЖСКИЙ

Не раз и не два Евангелие предупреждает нас о том, что мы будем судимы, и о том, как мы можем спастись и не быть осужденными. В одном месте Господь говорит: Не всякий, говорящий Мне “Господи, Господи”, войдет в Царство Небесное… Некоторые придут и скажут: Не преломляли ли мы хлеб во дворех Храма Твоего? Не молились ли мы, не воспевали ли славу Твою?.. И Я скажу им: Отойдите от Меня, делатели неправды…

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Не раз и не два Евангелие предупреждает нас о том, что мы будем судимы, и о том, как мы можем спастись и не быть осужденными. В одном месте Господь говорит: Не всякий, говорящий Мне “Господи, Господи”, войдет в Царство Небесное… Некоторые придут и скажут: Не преломляли ли мы хлеб во дворех Храма Твоего? Не молились ли мы, не воспевали ли славу Твою?.. И Я скажу им: Отойдите от Меня, делатели неправды…

Итак, не внешними проявлениями благочестия мы спасемся. Евангелие, которое мы читали в день Мытаря и Фарисея, уже нам говорило нечто об этом. Фарисей был верен во всем внешнем, но внутренне оставался мертв и холоден к одному, что только важно: к любви. Он мог сказать Господу: Не молился ли я так часто в Твоем храме? — и услышал бы слова, которые я только что процитировал вам. Он мог бы также вспомнить отрывок из Ветхого Завета, где говорится, что мерзость перед Господом молитва того, кто не прощает брату своему.

И вот сегодня перед нами встает Евангелие о последнем, Страшном суде. Придет день — и не обязательно, когда мы умрем, а это может быть мгновение, когда мы внезапно прозрим, когда внезапно станет ясным наш ум и мы спросим себя: в чем спасение? Могу ли я надеяться вообще на что бы то ни было?.. И первый ответ на этот вопрос мы получили в образе мытаря. Мытарь не мог похвалиться ничем; он был предатель своего народа, он был корыстен, он был недостоин своего народа, недостоин Завета, который был законом этого народа. И он понимал, что он абсолютно, предельно, безнадежно недостоин, и стоял, не смея даже войти в храм, потому что Храм был местом, где живет Бог, местом таким святым, каким делает его Присутствие Божие. И он бил себя в грудь, говоря: Прости мне, я — грешник… Это — первый шаг к прощению, к исцелению нашей жизни и души.

Сегодня перед нами встает нечто иное. Нас не спасет строгое соблюдение форм жизни, нас не спасет благочестие, — то благочестие, которое можно поставить в кавычки, не спасет молитва, если мы молимся недостойно. На Страшном суде, как ясно выступает из сегодняшнего евангельского отрывка, Господь ничего не спросит нас о нашей вере, наших убеждениях или о том, как мы внешне старались угодить Ему. Он спросит нас: были ли вы человечны — или не были? Когда вы видели голодного, обернулись ли вы к нему сердцем сострадающим, дали ли ему еду? Когда вы видели бездомного, подумали ли вы о том, как обеспечить ему крышу, немножко тепла, немножко защищенности? Когда нам сказали, что кто-то, может быть, знакомый нам, опозорил себя и попал в тюрьму, преодолели ли мы стыд, что мы — его (или ее) друг, и навестили ли его? Когда мы видели кого-то, кому могли дать свой излишек, лишнее пальто, лишний предмет, который имели — повернулись ли мы и дали ли его? И это — всё, что Господь спрашивает, когда говорит о Страшном суде.

Как я уже сказал, единственный Его вопрос — это: были ли вы человечны, в самом простом смысле, в каком бывает человечным любой язычник? Кто угодно может быть человечным, у кого есть сердце, способное отозваться. Если оно у вас есть, то двери для вас открыты, чтобы войти в Царство и приобщиться Богу, — не сакраментальным приобщением, а причастием более глубоким даже, чем Таинство, — стать едиными с Ним и вырасти в Храм Духа, в Тело Христово, в место Его Воплощенного Присутствия.

Но если мы были бесчеловечны, как мы можем думать о том, чтобы стать божественными? Как мы можем думать о том, чтобы быть причастниками Божественной природы, обладателями Духа Святого, живыми для вечности? Ничего этого не может сбыться.

И сегодня, с ясностью и остротой, перед нами стоит Суд Божий, и стоит перед нами Его милосердие; потому что Бог милосерд, — Он нас предостерегает вовремя. Одного мгновения достаточно, чтобы изменить свою жизнь, — необходимо всего лишь мгновение, не годы, так что и самый старый из нас может во мгновение увидеть свое уродство, ужас, пустоту, неправду своей жизни и повернуться к Богу с плачем, взывая о милосердии. И самый юный может тоже научиться теперь, пока есть время, шаг за шагом, быть просто человечным. Если мы человечны, тогда мы становимся друзьями Богу, потому что быть христианином — это значит избрать Бога другом себе. А вы знаете, что означает дружба: дружба означает солидарность, дружба означает лояльность, дружба означает верность, дружба означает быть единым в душе, в сердце, в действии с тем, кто наш друг. Это выбор, который мы все, по-видимому, когда-то сделали, — и забывали о нем так часто!

И вот сегодня мы стоим перед этим Евангелием о Суде. Но мы можем что-то и сделать перед лицом его. После службы у дверей будет денежный сбор на организацию, которая заботится о тех, которые бездомны и кому приходится жить на улицах, в подворотнях, кто зависит от прохожего, чтобы иметь возможность напитаться, кто зависит от милосердия людей. Так вот, встаньте перед сегодняшним Евангелием; встаньте не только эмоционально, но делом, и когда увидите тарелку у дверей храма, дайте, дайте щедро, дайте всем сердцем, дайте так, как бы вы хотели, чтобы вам дали, если бы вы были на улице, незащищенные, одинокие, надеясь за пределом надежды или потеряв надежду на человеческое милосердие.

У нас несколько мгновений, чтобы сделать что-то бесконечно простое. Сделаем же, и пусть Божие благословение будет со всяким, кто сделает что-то: не просто немножко, но столько, сколько возможно, чтобы другой человек остался в живых, чтобы он мог дышать, а не пропасть. Аминь!

«Духовное путешествие. Размышление перед Великим постом»