"Прииди и вселися в ны"! С сегодняшнего дня мы вновь и вновь будем возносить наши молитвы Святому Духу-Утешителю, надеясь на то, что в нашем скорбном странствии земном у нас, как и у наших церковных прародителей – апостолов, обрящется защита и поддержка, награда и утешение – всё то, что так необходимо нам, слабым и маловерным. Уже из того, как мы пели сегодня эту дивную молитву к Богу-Духу Святому, с какой надеждой и упованьем мы все вместе выговаривали слова этого призывания, уже из всего этого видно было даже и новичку, как Церковь жаждет духовности, как народ Божий ищет утешения и успокоения в Духе. Недаром Господь наш Иисус Христос назвал Третье Лицо Божественной Троицы Утешителем, то есть Тем, Кто наполняет – исполняет – человеческую душу так, что вместе с Ним и горе – не горе, и беда – не беда. Потому что, когда душа полна этой радостью, этой полнотой, этим утешением, ничто не может ни смутить, ни опечалить, ни обидеть, ибо таковы дары Духа Святого: “любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание” (Гал.5. 22: 23).

Духовность – это, собственно, и есть дары Духа Святого, о которых пишет апостол Павел в своём послании к "несмысленным галатам" (Гал.3: 1). Мы с вами хоть и живём через две тысячи лет после этих упорствующих в своих заблуждениях адресатах Павлова послания, часто превосходим их своей "несмысленностью", особенно в том, что касается как раз духовности, даров Духа Святого, Которого мы не устаём призывать в своих ежедневных молитвах.

Чаще всего нам кажется, что духовность – это то, что заставляет трепетать нашу душу, учащенно биться сердце, что исторгает из наших глаз потоки слёз, одним словом, всё то, что воздействует на эмоциональную сферу нашего существа, на органы чувств. И те из нас, кто, в самом деле, считает чувственные переживания результатом воздействия на человека Духа Святого, ищут в своей религиозной жизни прежде всего волнующих душу и радующих её переживаний. Им важно, чтобы лики иконные были умилительными и понятно-красивыми, розовокожими и голубоглазыми; им потребно, чтобы пение церковное напоминало колыбельную песню, которую давным-давно напевала мама, им необходимо, чтобы батюшка говорил вещи простые и понятные, над которыми не нужно мучительно раздумывать, да ещё и делал бы это таким тоном, каким обыкновенно говорят с малыми детьми или тяжелобольными людьми.

Люди малоцерковные вообще полагают, что чтение художественной литературы, хождение по выставочным залам, а пуще всего слушание лучших образцов классической музыки как раз и сообщают человеку высокие дары духа, делают его в полном смысле слова духовным.

(…) У некоторых христиан появилось убеждение, что благодать Духа Святого можно стяжать не здесь и сейчас, а в далёких благодатных краях: в Святой земле, в дальних монастырях, в паломнических путешествиях.

Очевидно, что во всех трёх случаях перепутаны два похожих по звучанию, но абсолютно разных по смыслу слова: "духовность" и "душевность". При этом, конечно, забывается, что "душевность" - свойство падшего человеческого существа, а "духовность" – результат благодатных даров Святого Духа и удел святых. Точно так же, как наше тело после грехопадения прародителей, изменилось, стало болезненным, страдающим, смертным, так и душа наша, теснейшим образом с телом связанная, оказалась поражена грехом. А вместе с нею и все чувства наши, все наши переживания сделались обманчивы и ненадёжны. Ибо чувства наши – от мира сего, а Дух Божий – не от мира сего. Таким образом, то, что сладостно и приятно падшему существу человека, вряд ли можно считать плодом истиной духовности.

Литература, живопись, музыка сами по себе не спасительны и не погибельны: искусство в каком-то смысле подобно утюгу, которым можно выгладить рясу, а можно бросить его на голову врагу. Но трудно ожидать, что искусство, являясь продуктом деятельности грешного человека, пусть даже, безусловно, талантливого, само по себе может стать инструментом спасения. За свою двухтысячелетнюю историю Церковь таких случаев не знает.

Что же касается "одухотворения" в паломнических поездках, то святой нашего времени, преподобный Севастиан Карагандинский, отзываясь на просьбы своих духовных чад отпустить их помолиться в дальний монастырь, неизменно отвечал, указывая рукой вокруг себя: "Вот тут тебе Лавра, тут тебе и Почаев, тут тебе и Оптина". Ибо всегда в ответ на вопрос: "А кто мой ближний?" (Лк.10: 29) – Господь посылает тебе не того, кто за тридевять земель, а того, кто на самом деле рядом. Поэтому, если ты хочешь стать атлетом, таскай тяжести, а если целью твоею является стяжание Духа Святого, тогда руководством тебе будут слова апостола Павла из того же послания к Галатам: "Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов" (Гал.6: 2). И потому вовсе не возможность "перед созданьями искусств и вдохновенья трепеща радостно в восторгах умиленья" есть признак и проявление духовности, а способность простить врага, терпеть несправедливость, воздержаться от хулы.

Когда вновь и вновь мы будем просить Бога: "прииди и вселися в ны", - давайте вспомним, чего мы хотим, чего просим, на что надеемся. Аминь.