Все мы заботимся о хлебе насущном, дабы поддержать наши физические силы. Но голодный думает о хлебе постоянно, всюду его ищет. Истомившийся от жажды готов что угодно променять на стакан холодный воды, готов заплатить любую цену за глоток свежей воды. Точно так же должен христианин искать небесный хлеб и воду живую, которая навсегда духовно утолит его духовную жажду.

Вся жизнь человека должна состоять из искания, - алкания и жажды правды, и через это искание обретёт он праведность. Принимая крещение от Иоанна Предтечи, Христос назвал правдой исполнение Закона Божия, т.е. того, в чём заключается истина: Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его (Мф. 3: 15).

В четвертой Заповеди Блаженства Христос обещает блаженства тому, кто мучительно негодует на всякую неправду (грех) и пламенно ожидает торжества истины. Он грехи наши Сам вознёс телом Своим на древо, дабы мы, избавшись от грехов, жили для правды (1 Пет. 2:24).

...Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? - наставляет Спаситель Своих последователей, - потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам (Мф. 6: 31-33).

Святые следовали этому учению Христа - они искали прежде Царства Божия и правды Его и находили его и насыщались истинным счастьем и радостью познания правды Божьего мира и через это сами становились праведными.

Удовлетворение и покой приходят от Бога, но эти удовлетворение и покой такого рода, что сами всегда становятся источником нового алкания и жажды. Это не противоречит словам Христа: приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда (Ин.6: 35), но, скорее, подтверждает то, что «беспокойство» человеческого сердца, по словам блаженного Августина, «направлено к Богу», и что покой, обретаемый в Нем, по словам преп. Максима Исповедника, есть «глубоко динамичный покой», всегда увеличивающийся и развивающийся в еще большее единство с неисчерпаемым богатством и полнотой Божественного бытия.

Живший в IV веке святитель Григорий Нисский, в очерке «О девстве» выразил это так:

«...Ум человеческий постоянно растекается и рассеивается в том, что нравится чувствам.., не имеет достаточной силы к достижению истинного блага... Ибо не может когда-нибудь остановиться тот, кто получил от Творца постоянно движущееся естество, и если движению к суетным предметам положена преграда, он не может стремиться к чему-либо кроме истины».

Следовательно, подлинно духовный человек не просто перейдёт от беззакония к праведности, но будет вечно в Боге возрастать во все большей праведности и совершенстве.

Братия, - пишет апостол Павел в Послании к Филиппийцам, - я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее, и простираясь вперёд, смремлюсь к цели, к почести высшего звания Божия во Христе Иисусе. Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить... (Флп. 3, 13-15).

Праведность достигается через познание Бога. Чем больше человек познает Бога, тем ближе он приближается к цели своей жизни - к праведности, к святости. Некоторым трудно понять, что мы призваны к святости. Значение этой христианской истины замутнено для сознания современного человека. Под святым наши современники обычно понимают некое особое, а, главное, бесконечно от нас удаленное существо, облик которого даже не совсем понятен, так называемому, «обыкновенному чоловеку».

В повседневном словоупотреблении мы склонны называть «святым» человека, который думает не о себе, а о других людях или подчиняет всю свою жизнь последовательному служению какой-либо возвышенной идее. Второе толкование уже ближе подводит нас к христианскому пониманию святости - это состояние, несомненно, несовместимое с обыденностью, с готовностью и даже желанием «быть, как все». Но библейское учение о святости еще глубже и значительнее. Для евангельского откровения каждый человек не только призван к святости, но и свят в силу того, что он - творение Божие и носитель Его образа. В свете евангельского учения смысл жизни человека заключается в том, чтобы преодолеть все то, что делает его несвятым, что удаляет его от совершенной святости Бога. Святость, в этом понимании, не есть лишь удел немногих избранников - ибо само вступление в Церковь есть уже избранничество, посвящение в новую жизнь в духе и истине (Ин. 4: 23), решительно отличную от жизни тех, кто не познал Бога и живет лишь категориями ограниченного земного бытия. По слову Христа рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Ин. 3: 6). Святой тот, кто всем своим существом жаждет правды Божией, всем своим существом стремится познать Бога и, тем самым, освящает самого себя и окружающий его мир. К Богопознанию святые побуждают и нас.

Бог, невидимый по своей сущности и благодати, видим для тех, кто уподобился Ему. В Христе дано самое совершенное самооткровение Бога. Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть, - читаем мы в Евангелии от Матфея (11, 27). Христос, по слову апостола Павла - есть совершенный образ невидимого Отца (Кол. 1, 15). Христос просит, чтобы Отца любили в Нем. Дух Святой, - продолжатель и завершитель искупительного дела Христова, свидетельствует о Христе (Ин. 15, 26) и прославляет Его (Ин. 16, 14). Христиане почитают Триипостасного Бога во Христе. Наше спасение неразрывно связано с познанием Сына Божия, воспринятого всем сердцем и умом. Для Богопознания дано откровение. Но Сын открывает Себя не непосредственно, а через Духа Истины, Который всему научает и наставляет на всякую истину (Ин. 14, 26; 16, 13). Высшая сфера ведения или видения духовного, божественного открывается исключительно Духом Святым. Богопознание без соблюдения заповедей, есть ложь, учит Иоанн Богослов (1 Ин, 2, 3-4).

Преп. старец Силуан Афонский высказал своеобразную мысль, что искать Бога может только тот, кто Его познал и затем потерял. Преп. Силуан считает, что всякое искание Бога предваряется как-то вкушением Бога. Бог не творит над человеком никакого насилия, но терпеливо стоит у сердца человеческого и смиренно ожидает, когда откроется Ему это сердце. Бог сам ищет человека, прежде, чем человек взыщет Его; и когда, уловив удобный момент, Господь является человеку, только тогда человек познаёт Бога, в данной ему мере и начинает уже искать Бога, Который скрывается от сердца. Старец Силуан говорил: «Как будешь искать то, чего не терял? Как будешь искать то, чего не знаешь вовсе? Но душа знает Господа, и потому ищет Его» («Преп. Силуан Афонский», стр. 43-44).

Максим Исповедник считает Богопознание началом и концом спасения, премудростью, которая в начале проявляется как страх, а в конце как любовь. В один голос Отцы Церкви говорят о необходимости Богопознания и вообще о духовном видении - живом, светлом, блаженном.

Бог не может быть предметом мышления. Мышление предполагает разделение, ибо мышление, по своему существу, есть взаимодействие «мыслящего» и «мыслимого». Кто углубится внутрь себя, отказавшись от внешнего, тот непременно возвысится к небесному. Такое самоотвлечение от внешнего и есть уже непосредственное соприкосновение с Божественным. Так в душе нет никакого движения и деятельности, никакого мышления. Душа возвышается над всем мышлением, над всем внешним знанием. Для познания, для созерцания Бога человек должен решительно отрешиться от самого процесса мышления. У преп. Исаака Сирина сказано, что Царство Небесное не приобретается изучением, оно может быть внушаемо только по благодати (Слово 49). Духовное знание не приобретается внешним, душевным путем. Этого духовного видения никто не может иметь, продолжает преп. Исаак, если не обратится, и не будет как дитя, то есть не поставит себя в младенческий образ мыслей.

По слову другого Отца Церкви преп. Симеона Нового Богослова - «христианин потому и называется верным, что ему вверены от Бога таинства, которых даже Ангелы не ведали прежде нас» (вып. 1, стр. 330) ... «От Духа Святого научаются христиане всякому разумению и познанию, - продолжает преп. Симеон, - и всякому слову премудрости и ведения таинственнейшего. Чего не знают неверные, мы, сподобившиеся соделаться верными, можем знать, мудрствовать о том и говорить, будучи научаемы и просвещаемы благодатью Пресвятого Духа. Поистине ключ разумения есть благодать Святого Духа, подаваемая ради веры. Благодать Святого Духа, - пишет преп. Симеон - отверзает заключенный и омраченный ум наш и сообщает ему истинное ведение и познание божественного просвещения» (вып. 2, стр. 59). «Бог столько познается нами, сколько может кто увидеть безбрежного моря, стоя на краю его ночью с малою в руках зажженою свечею. Много ли, думаешь ты, увидит этот из всего того безбрежного моря? Конечно малость некую, или почти ничего. При всем том он хорошо видит воду ту, и знает, что перед ним море, что море то безбрежно, и что он не может его всё объять взором своим. Так и в отношении к нашему Богопознанию... Ни бдение, ни уединение, ни пост, ни ничего неимение, ни труд телесный, ни другая какая добродетель не могут без Святого Духа доставить нам слова, или знания, или рассуждения; потому что всё это есть путь, ведущий к свету, а не самый свет. Без Духа никто не может ни сам научиться, ни других научить. Ибо Того, Кто есть выше всякого ума и помышления, как возможно познать уму нашему, созданному Им, если он не будет просвещен от Него и не соединится с Ним?» (вып. 2, сл. 61 и 87).

Преп. Симеон Новый Богослов пишет, что тайны христианской веры неведомы и непонятны для некающихся. Их не видят и не могут видеть неверующие или маловерующие. Поэтому, по словам преп. Симеона, пусть никто «никогда не прельщает вас суетными и обманчивыми словами говоря, что можно познать божественные тайны веры нашей без научения и просвещения Святого Духа» (вып. 2, стр. 343). Великий христианский философ Исаак Сирин на своем духовном опыте изобразил таинственное шествие и подъем души, ищущей Бога: «Что бывает с рыбой, вышедшей из воды, то бывает и с умом, который выступил из памятования о Боге, и парит в памятовании о мире. Сколько человек удаляется от собеседования с людьми, столько же удостаивается дерзновения умом своим беседования с Богом, и в какой мере отсекает от себя утешение мира сего, в такой удостаивается радости Божией о Духе Святом... И как гибнут рыбы от недостатка воды, так движения ума, возникающие от Бога, исчезают в нерадивом сердце» (Сл. 8).

Таково Богопознание святых, которое возводит их на высоты духовного прозрения, которое несомненно влияет на окружающих их. Это хорошо выразил праведник нашего времени, архиепископ Иоанн Максимович в проповеди, посвященной святости: «Святость есть не просто праведность, за которую праведники удостаиваются наслаждением блаженства в Царстве Божием, но такая высота праведности, что люди настолько наполняются благодати Божией, что она от них течёт и на тех, кто с ними общается. Велико их блаженство, происходящее от лицезрения славы Божией. Будучи преисполнены и любви к Богу, они отзывчивы на людские нужды и на их моления и являются ходатаями и предстателями за них пред Богом» («Архиеп. Иоанн Максимович», Сан-Франциско, 1971).

Епископ Феофан Затворник пишет, что «с сладостью богомыслия и славословия ничто не может сравниться». Очевидно поэтому в одном из песнопений Литургии Иоанна Златоуста (3-й антифон) Церковь молит Бога: «Сам и ныне раб Твоих прошения к полезному исполни, подая нам в настоящем веце познание (Тебя и) Твоея истины, в будущем жизнь вечную даруя».

Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4: 4). Чувство духовного насыщения приходит вместе с сознанием исполненного перед Богом долга.

Взыщите Бога, и жива будет душа ваша, - взывает псалмопевец Давид (Пс. 68: 33). Вот единственное средство от обнищания и смерти. Ищите Бога, как ищут сокровище, закопанное в землю. Не для холодного познания о Нем, а для живого благодатного союза с Ним, чтобы почувствовать любовь к Нему. Это и есть то блаженство, которое Христос обещает всем, исполнившим четвертую Заповедь Блаженства.

©Прот. В. Потапов, 1993