21 марта / 3 апреля

При рождении младенца родителям не дано знать, что ждет его в жизни. Не знали этого и супруги Муравьевы из ярославской деревни Вахромеево, когда 13 апреля 1866 года у них родился сын, крещенный Василием. Уже в раннем детстве он отличался от сверстников удивительной сообразительностью, памятью, терпением. Сам научился не только читать, но и освоил начала математики.

Когда Василию исполнилось десять лет, неожиданно умер отец. Трудно сказать, как сложилась бы дальше жизнь деревенского мальчика, если бы не счастливый случай. Односельчанин, благочестивый и добрый человек, работавший старшим приказчиком в лавке в Санкт-Петербурге, взял Василия в столичный город на заработки. Став рассыльным в одной из лавок Гостиного Двора, Василий проявил такое усердие, что вскоре заслужил полное доверие хозяина, который начал поручать ему все более сложные дела.

Когда Василию исполнилось 14 лет, им овладело страстное желание принять монашеский постриг. Он пришел в Александро-Невскую лавру, где встретился со старцем-схимником. На коленях, со слезами на глазах поведал ему о своей мечте. В ответ же услышал наставление, оказавшееся пророческим: до поры оставаться в миру, творить богоугодные дела, создать благочестивую семью, воспитать детей, а затем, по обоюдному согласию с супругой, принять монашество. Так была явлена Василию воля Божия.

Через два года хозяин лавки назначил юношу приказчиком, а спустя еще год - старшим приказчиком. Небывалый в то время случай, ибо обычно для этого требовалось не менее десяти лет.

В 1890 году Василий Николаевич Муравьев женился на 18-летней девице Ольге Ивановне, которая, несмотря на молодость, отличалась твердым и решительным характером. Впоследствии она много помогала супругу в делах, а во время его отсутствия успешно руководила семейной фирмой.

Спустя пять лет у Муравьевых родился сын Николай, а затем и дочь Ольга, умершая еще младенцем. После этого горестного события Василий и Ольга по обоюдному согласию стали жить, как брат и сестра, поскольку сочли смерть дочери знаком свыше, что в дальнейшем они должны целиком посвятить себя служению Господу. Забегая вперед, нужно сказать, что и судьба их сына Николая оказалась трагичной. В годы Первой мировой войны он окончил авиационную школу и служил летчиком в действующей армии. После революции 1917 года четырежды арестовывался, был в заключении и ссылках, а в январе 1941 года этого пожилого человека вновь арестовали и вскоре расстреляли. Посмертно он был реабилитирован как жертва политических репрессий.

В 1892 году Муравьев открыл собственное дело - фирму по заготовке и продаже пушнины, которая поставляла большую часть товара за границу - в Германию, Австро-Венгрию, Англию, Францию. Причем для расширения торговых связей Василий Николаевич сам часто выезжал за рубеж, где его очень высоко ценили как «русского негоцианта новой формации». Он действительно был «новым русским» в лучшем смысле слова. Окончил Высшие коммерческие курсы, был членом Общества распространения коммерческих знаний в России, которое ставило своей целью всемерное развитие отечественной торговли и промышленности.

Свыше Василию Николаевичу была дарована удивительная способность совмещать мирские дела с заботой о духовном. Например, супруги Муравьевы часто посещали больницы, богадельни и дома призрения, внося немалые пожертвования на их содержание. И даже не раз брали к себе домой болящих из казенных больниц, которые на удивление быстро у них выздоравливали.

В 1917 году многие знакомые Муравьева поспешили перевести капиталы за границу и сами стали покидать Россию. В ответ на уговоры последовать их примеру Василий Николаевич неизменно отвечал, что решил разделить любые испытания с горячо любимой Отчизной и своим народом. Лишившись своего торгового дела после октябрьского переворота, семья Муравьевых жила за городом, на даче, в живописном поселке Тярлево, недалеко от Царского Села. В сентябре 1920 года В.Н.Муравьев подал прошение в Духовный собор Александро-Невской лавры с просьбой принять его в число монашеской братии, на что получил согласие с наречением ему имени Варнава.

Тогда же в Воскресенском Новодевичьем монастыре Петрограда была пострижена в монашество и Ольга Ивановна под именем Христина. Все свое имущество, сохранившееся после революции, супруги пожертвовали на нужды обителей.

В течение шести лет новый монах прошел многие ступени монастырского послушания: от пономаря до духовника, то есть духовного руководителя лавры. В конце 1926 года отец Варнава принял великую схиму - высшую монашескую степень, требующую полного аскетизма, и был наречен именем Серафим в честь святого чудотворца Серафима Саровского, которому он всеми силами стремился подражать.

На литургии с его участием собиралось множество народа. А за советом и духовным утешением обращались не только простые верующие, но и видные церковные иерархи. В это смутное время отцу Серафиму был ниспослан свыше дар видеть то, чего не может постичь обычный человеческий ум, - дар пророчества.

Молва о нем разнеслась далеко за пределы бывшей северной столицы и окрестных районов. С раннего утра до поздней ночи шли к его келье люди за благословением, молитвенным утешением в скорби и советом в трудных обстоятельствах.

Он пробыл духовником Александро-Невской лавры почти три года. Во время ежедневных многочасовых исповедей ему приходилось стоять на холодном каменном полу собора, который почти не отапливался. Постоянное переохлаждение, неимоверные физические и душевные перегрузки в конце концов подорвали здоровье отца Серафима. Долгое время он никому не говорил о своих болезнях, но боли в ногах усиливались, и настал день, когда старец не смог подняться с постели.

Медики настоятельно советовали переселиться за город, в поселок Вырицу, который стоял в сухой местности посреди векового бора. Но старец, которому пошел 64-й год, наотрез отказался, поскольку предвидел новую волну гонений на церковь, разорение лавры и хотел разделить страдания со всей монашеской братией. Однако все обернулось по-иному. Митрополит Петроградский Серафим, который в миру был известным врачом Чичаговым, ознакомился с медицинским заключением и немедленно благословил переезд. Отцу Серафиму пришлось смиренно принять это новое послушание и летом 1930 года перебраться в Вырицу, где он прожил 15 лет. Вместе с ним туда отправились его жена и их внучка Маргарита, которые взяли на себя уход за старцем.

Поселились они в нескольких комнатах частного дома. Тяжелые недуги причиняли отцу Серафиму невыносимые страдания. Он уже почти не вставал с постели, однако мужественно переносил эти испытания. А вот чудотворные способности святого старца стали больше: к пророчеству и целительству прибавился дар ясновидения, который не раз изумлял близких.

После недолгого перерыва к схимнику вновь устремился нескончаемый людской поток. В иные дни были сотни посетителей, жаждавших увидеть святого старца. Причем отец Серафим сам вызывал тех, кому он был особенно нужен. Пробыв даже недолгое время рядом с ним, они выходили возродившимися и просветленными. Каким образом великий схимник узнавал о них, оставалось загадкой: обычно на крыльцо выходила келейница и приглашала пройти того или иного человека, называя его имя и место, откуда он прибыл.

В 30-е годы в дом схимника не раз с обыском приходили чекисты, часто в ночное время. Однажды произошел такой случай. Сотрудники НКВД хотели забрать его с собой. Лежавший на постели старец попросил подойти к нему старшего из чекистов. Прикоснулся к руке оперативника, погладил ее, а затем положил свою правую руку ему на голову и сказал: «Да простятся тебе грехи твои, раб Божий...» и назвал в точности его имя. По словам близких отца Серафима: «Старший чекист произнес тогда: «Если бы таких старцев было побольше, то мы все были бы верующими». И заплакал. А батюшка улыбаясь промолвил: «Угостите их чайком».

Для великого старца не были тайной не только судьбы людей, но и самой России. Знал он и о приближении большой войны и открыто предупреждал о надвигающейся на Отчизну опасности. С началом Великой Отечественной войны отец Серафим принял на себя новый великий подвиг - многодневные молитвы на камне, подобно святому Серафиму Саровскому. Вот что рассказывают об этом его родные: «В 1941 году дедушке шел уже 76-й год, он практически не мог передвигаться без посторонней помощи. В саду, за домом, выступал из земли гранитный валун, перед которым росла небольшая яблонька. Вот на этом камне возносил ко Господу свои прошения отец Серафим. К месту моления его вели под руки, а часто просто несли. На яблоньке укреплялась икона, а дедушка вставал своими больными коленями на камень и простирал руки к небу. Чего это ему стоило! Без слез на все это смотреть было невозможно... Молился отец Серафим столько, сколько хватало сил - иногда час, иногда два, а порой и несколько часов кряду. И так изо дня в день, в течение всех долгих изнурительных военных лет».

В самой Вырице, как и предсказывал старец, не пострадал ни один дом и не погиб ни один человек.

Старцу был открыт час его перехода в вечность. За день до этого он благословил родных и близких иконками святого Серафима Саровского, а келейной матушке сказал: «Во время моего погребения береги ребрышки». Это предостережение оказалось пророческим: во время похорон праведника собралось столько народу, что в сильной давке она получила перелом двух ребер.

Ранним утром отец Серафим увидел жену неземной красоты, которая в ослепительном сиянии на мгновение явилась в проеме окна и жестом правой руки указала на небо. Сообщив об этом родным, батюшка объявил: «Сегодня принять никого не смогу, буду молиться». Ближе к вечеру он попросил посадить его в кресло возле окна и погрузился в молитву, иногда справляясь о времени. Около двух часов ночи отец Серафим благословил читать молитву на исход души и, осенив себя крестным знамением, со словами «Спаси, Господи, и помилуй весь мир!» отошел в вечность. Это произошло 23 апреля 1949 года, в день празднования воскрешения праведного Лазаря, предваряющий праздник Входа Господня в Иерусалим.